Жить для других

Мы уже писали о нашей подопечной с патронажа Маргарите Ивановне, о том, что с ней случилось и почему она стала подопечной Обители милосердия при храме святой Елисаветы. За те дни, что Маргарита Ивановна побыла в Обители, она познакомилась со многими людьми, в том числе, и с подопечными. Она долго беседовала с нашей Лией, и девушке удалось записать, что рассказала ей Маргарита Ивановна о своей жизни...

– Родилась я в 1939 году, за два года до начала войны. В семье нас было шесть человек: мама, папа, бабушка, дедушка, я и мой старший брат Виктор. Когда началась война, отца забрали на фронт, как и всех мужчин, против фашистов воевать. Мама работала налоговым инспектором и собирала по учреждениям налоги. Так мы и жили, и, надо сказать, что голодали. Не так, конечно, как в Ленинградскую блокаду. Хлеба почти не было, но у нас был маленький огородик. Садили картошку. Когда мы ее чистили, кожуру не выбрасывали. У нашей бабушки была русская печь – на ней стояли противни, и бабушка эти очистки картофельные сушила, потом измельчала и добавляла манку, потому что муки даже не было, и пекла печеньки. И это было дополнением к нашей картошке. Я помню, когда мы выкопаем картошку, высыплем ее на рогожку под деревянный навес и перед посадкой даем ей прорасти, чтобы можно было посадить не целый клубень, а только его росток. Таким образом, мы берегли картошку, чтобы ее хватило на еду.

Отец мой прошел две войны. Сначала он воевал с фашистами на Западе, а потом через Свердловск его провезли на Японскую войну. Вернулся он уже израненный и не мог работать. Практически все время лежал. Ему выносили еду: он похлебает и снова ложится, потому что работать не мог. После войны перестали давать продукты по карточкам, и мы еще сильнее голодали. Потом отец поправился. Поскольку он был член партии, то его послали строить Верх-Нейвинск. Там тогда было атомное производство. И он устроился на работу, и тогда мы немного «вздохнули». Стало легче жить в материальном плане.

Я закончила школу в 1957 году и решила поступить в медицинский институт, по примеру моего старшего брата. Но поступить удалось не сразу, потому что в этот год издали новый закон. Будут принимать в высшее учебное заведение только людей, у которых есть стаж работы не менее двух лет. И мне пришлось устроиться на работу в мединститут препаратором.  Я поступила в медицинский институт только с третьего раза. В процессе учебы приходилось много читать. Книги были толстыми, тяжелыми. Там были предметы, которые совсем не нужны: политэкономия, научный атеизм, диалектический материализм. Я ничего не понимала – слушаешь лекцию, а как записать, не знаешь. И только потом, когда я к Богу пришла, то стала анализировать свою учебу в институте и поняла, что Дух Божий отвергал ту нелепость, которую вталкивали нам в головы в молодые наши годы.

За годы учебы зрение свое я, конечно, посадила. После института меня распределили в детскую областную больницу работать в стационаре. А там были дети с тяжелыми заболеваниями со всей области. Занималась лечением детей с ревматизмом и сахарным диабетом. Через три года работы меня направили в Москву на учебу по онкологии, потом я стала лечить детей, больных онкологией. Такие дети умирали часто и было очень тяжело. Были случаи, и когда дети выздоравливали, но таких было мало. Родители писали благодарности за исцеленных своих детей, но бывало и так, что родители благодарили, даже если ребенок умер. Потому что трудно было с каждым, вот как сейчас священники с людьми разговаривают, так и врач раньше разговаривал по долгу с родителями больных детей. Приходилось так работать: и утешать, и успокаивать. Я заметила, что такие дети – они особенные, Богом отмеченные. Они умные, это сразу бросалась в глаза, такие смиренные, послушные, нежные и поэтому, когда такой ребенок умирал – это было для меня настоящее горе. Своих детишек у меня не было, Господь не послал. Но я очень любила работать с детишками...

Все тридцать лет, что я работала врачом, я вставала в шесть часов утра, а в семь часов надо было уже выходить из дома. Потому что до работы я добиралась с тремя - четырьмя пересадками. И нельзя было опаздывать ни на минуту. В один из таких дней, когда я бежала на работу, переходя через дорогу, не заметила, что шла машина с прицепом и налетела на нее. Меня крутануло и я упала на спину на самой автобусной остановке и не могла встать. Но никто не успел подойти, потому что автобус уже подошел... И вот как я сейчас помню: я лежу на спине, а на до мной навис автобус. Еще бы несколько секунд и он меня раздавил. И вдруг я оказалась не лежащей на автобусной остановке, а где-то на расстоянии от нее и не сразу поняла, что я живая. Я только спрашивала: «А кто меня сюда перенес?» - но никто не отозвался, все разошлись, а потом ко мне подбежал водитель машины с прицепом, он видел, как меня крутануло и я упала. Он думал, что меня раздавило, но я оказалась живая и совсем в другой стороне. Это случилось девятнадцатого декабря в день памяти святого Николая Чудотворца. С тех пор этот день я считаю своим вторым днем рождения. День, когда Николай Чудотворец меня спас.

Еще одно чудо, которое совершил со мной Господь: я бросила курить. Я курила, но потом в этом грехе я стала каяться, когда пришла к Богу. Как сейчас помню, я упала на колени и молилась, говорила: «Господи, избавь меня от этой пагубной привычки! Не нужно мне этого. Не хочу курить, но не могу сама бросить… Помоги мне, Господи!» – и плакала, стояла на коленях. На другой день я проснулась и как отсекло. Как будто я никогда даже и не курила.

Дети в нашей больнице были из области, заболевание у них было уже в запущенной стадии, потому что не в каждой деревне был врач. У каждого детского врача был свой подшефный район. У меня был подшефный район Гаринский. Гари находятся на Севере, у самого полярного круга. Я туда летала на маленьком самолетике – на Уктусе был аэродром для таких самолетиков.

Всю жизнь я помогала другим. Привыкла помогать, а сейчас сама вынуждена принимать помощь. Самое главное, когда находишься в болезни – не роптать и не унывать. У Господа о каждом человеке есть свой промысел.

Я люблю слушать православные радиопередачи, книги. Люблю А. С. Пушкина и хочу прочитать вам одно из его стихотворений:

Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыко дней моих! дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.

«Дух смирения, терпения, любви» - и я сюда же добавляю от себя: «И перенесение болей»...

Все радиопередачи для меня включает Танечка (Татьяна Анатольевна Верещагина — руководитель патронажной службы Обители милосердия). Я уже и не помню, когда она стала ко мне приходить. Мне кажется, что она была у меня всегда. Помню, как-то ко мне пришла Таня и сказала: «Поедем в санаторий». И вот я здесь в Обители оказалась. В целом мне здесь нравится. Мое желание: чтобы я могла ходить и помогать другим. А пока как это сделать? Пока Господь меня не исцелил, поэтому мое главное желание: не роптать, помогать другим, а Господь сам знает, когда меня исцелить.

Пожелаем всем нашим читателям здоровья и радости!